© Ирина Петрова

ЗВЕЗДЫ НАД ГЕРАКЛЕЕЙ
Штрихи к литературной биографии Севастополя
(Серия «Крым в зеркале российской словесности», выпуск 8)

бычно в сознании большинства Севастополь ассоциируется с двумя героическими его оборонами в годы Крымской и Великой отечественной войн, а между тем он уникален и по другим причинам, поскольку он стоит на земле, где история Руси смыкается с историей мировой цивилизации, и таит в себе бездну исторических сокровищ. Полторы тысячи лет тому назад выходцы из греческой Гераклеи основали здесь город-государство Херсонес. В период своего расцвета его усадьбы занимали всю территорию нынешнего Севастополя: весь полуостров, между севастопольскими и балаклавскими бухтами, называемый Гераклейским. Через средневековый Херсонес (Корсунь) пришло на Русь христианство…

Севастополь – это и город с неповторимой по своему своеобразию природой, которому к тому же долгое время принадлежала честь находиться в списке наиболее значимых и культурных городов России. Его почтили своим посещением её лучшие умы. Эти волнующие встречи, отразившие все ипостаси Севастополя, нашли яркое отражение как в художественном творчестве, так и в эпистолярном наследии. В данной публикации делается попытка представить некоторые стороны «литературной биографии» Севастополя в виде очерков о малоизвестных, или редко сейчас упоминаемых, моментах пребывания в самом городе или его окрестностях достойных представителей нашей культуры, начиная с конца XVIII до третьего десятилетия века XX. Среди них как те, коими до сих пор восхищается весь мир, так и те, чьи имена почти забыты. (поразительно, что пребывание в Крыму многих из них так или иначе освещено именем Первого поэта России и уже потому сохранено для нашей истории). Каждый из них представил нам свое видение, свой образ этого города. Собранные вместе, как кусочки мозаики, они создают «художественное полотно», запечатлевшее этот удивительный край, оставшийся в их сердцах и в той или иной форме повлиявший на их творчество.

Часть I: XIX век

Часть II: конец XIX - первая четверть века XX

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы с Вами, дорогой читатель, только что как бы побывали в юго-западном Крыму с виднейшими представителями культуры, с теми, без которых немыслима и нынешняя российская жизнь духа. Однако сколько имен осталось «за кадром»! Вот хотя бы еще этот десяток:

Когда впервые в 1894 году в Севастополь прибыл Алексей Максимович Пешков (Максим Горький, 1868-1936), его интересовали не только красоты юга, но и возможность заработка куска хлеба. Тут рождается его рассказ «Два босяка». Впрочем, это не помешало ему уже тогда пустить в душу свою море, которое ввечеру «уснуло и неподвижно вдали, облитой голубым сиянием луны» («Песня о соколе»). А в приезд 1902 года он создаст большой очерк «В Херсонесе».

Александр Иванович Куприн (1870-1938) знал и любил окрестности Севастополя, он жил там в 1904-05 годах неделями, месяцами. За правдиво и страстно описанное жуткое по жестокости подавление восстания на крейсере «Очаков» (очерк «События в Севастополе») писатель депортирован из Балаклавы «со строгим воспрещением впредь появляться в районе радиуса Севастополь – Балаклава». Но незримо он там и по сию пору. Его повесть «Лестригоны», рассказы «Гусеница», «Светлана», «Мыс Гурон» – гимн Балаклаве и его жителям. Недаром о его пребывании там написаны статьи и книги [1, 2].

А вот - романтик сказочных портов, влюбленный в бухты Гераклеи, Александр Степанович Грин (Гриневский, 1880-1932). В бухтах и балках Корабельной стороны Севастополя он в юности вел пропаганду среди матросов как член партии социалистов-революционеров, там же возник у него «Порт Лисс». А как преображен, но узнаваем Севастополь в его, скажем, «Капитане порта», в его «Зурбагане»!

Спасаясь от послереволюционного террора, в Крыму провел весь 1918 год девятнадцатилетний Владимир Владимирович Набоков (1899-1977). Он и его семья покинули родную землю в первую волну эмиграции, в апреле 1919-го. Последний путь по ней – из Симферополя в Севастополь, когда он, несмотря ни на что, сумел увидеть как «на склонах инкерманских высот… цвела пустынно и прелестно крымская весна» [3]. Крымской лирике Набокова предполагается посвятить один из выпусков данной серии.

А через год по той же причине в Севастополе оказался Гайто (Георгий Иванович) Газданов (1903-1971), влекомый романтикой вступивший в ряды Белого движения. Поразительны его видение севастопольских берегов, «где волны бьются о плиты пристаней и, отходя, обнажают желтые камни», среди бурых и зеленых водорослей которых прячутся и крабы, и морские коньки... [3].

Первым, из писателей новой, советской, эпохи, посетившим Севастополь вскоре после страшного Исхода ноября 1920 года, был Константин Георгиевич Паустовский (1892-1968), увидевший «Мертвый город». Он приедет сюда много раз, увидит город воспрявший и создаст в 1935 году обширную повесть «Черное море».

И поэт Всеволод Александрович Рождественский (1895-1977) возьмет в свою душу не раз виденный «белый город», где «всюду море», который будет возникать в его сновидениях как «плоскоспинный краб на солнце».

Поразительно прочувствовал своей чуткой душой «обрывистый город в шпалерах маслин» Борис Леонидович Пастернак (1890-1960), создавший в поэме «Лейтенант Шмидт» не только полотно событий севастопольского восстания 1905 года, но и редкостные картины ноябрьского города, когда

А родившийся на крымской земле Илья Львович Сельвинский (1899-1968) побывал в Севастополе и в 1919-м, находясь в тюрьме у белых как «политический», и освобождая в 1944-м этот город с его неповторимыми нагорными «уличками», город, ставший для него символом Родины. Об этом его стихотворение «Севастополь» [4].

Защищал и освобождал Севастополь моряк и поэт Григорий Михайлович Поженян. Цепочкой стихов своей «Севастопольской хроники» он связал две беспримерные обороны, определяющие дух Севастополя, на земле которой во все времена по весне распускаются всё помнящие «красные маки» [4, 5].

Но если уж мы вспоминаем тех, кто побывал в «Гераклее», то нельзя не упомянуть о тех писателях и поэтах, кто на этой земле родился или был привезен во младенчестве, что почти одно и то же.

Вот уроженец Севастополя Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881-1925), чей сатирический жанр расцвел перед Первой мировой. Находясь в Севастополе во время «врангелевского сидения», он отразил жизнь той поры в рассказах «Кипящего котла» [3].

Вот еще один коренной севастополец Николай Никандрович Никандров (Шевцов, 1878-1964). Его «Севастопольские картинки» воссоздают быт и нравы простолюдинов той поры, а лучшее произведение «Береговой ветер» полно любовью к красной земле Круглой и Казачьей бухт, к камышам и известнякам прибрежия, к изменчивости здешней погоды.

Певцом «белого в синеве» города, находясь с 1920-года за рубежом, была всю жизнь тонкий лирик Лидия Алексеевна Алексеева (урожденная Девель, по мужу Иванникова, 1909-1989). «Степной бугор над бухтой синей» и «запах моря и полыни» для нее всю жизнь были неотъемлемы от понятия «дома» [6].

А вот мои земляки-ровесники (и чуть моложе). Будучи «с детства поражен болезнью под названием “Таврида”», ныне живущий в Севастополе публицист, поэт, музыкант и актер Виталий Федорович Фесенко, «базар у моря вспоминая словно сон» в своем «Письме другу», означает в нем и другие приметы довоенного Севастополя.

Этот базар вспоминал в своей ранней повести «Южная ветка» проживающий ныне в Москве широко известный писатель и драматург Михаил Михайлович Рощин, с которым я до войны пребывала «в нашем детском саду севастопольском» на Большой Морской. О нем он тоже вспоминает в «Южной ветке» и в «Блоке-92» [7]. Так и встают перед глазами ялики и баркасы, о борт которых «бьет-поплюхивает» волна, и стоящие неподалеку запряженные в тележки ослики с кожаными наглазниками. И осенняя Аполлоновка послевоенной поры тоже им запечатлена («Осень у Шатуновых»).

Энергичные, как севастопольский «береговой ветер», стихи Риммы Федоровны Казаковой, у которой дед-строитель, патриот своего города «похоронен на севастопольском еврейском кладбище», которая знала не понаслышке многих коренных его жителей и запечатлела их, – тоже вклад в копилку литературной биографии [4].

Гимном Севастополю, его людям и судьбе дышит проза Геннадия Александровича Черкашина (1936-1996). Умом и сердцем принял он, писатель и ученый в области микроэлектроники, мысль об уникальной роли Севастополя в судьбе России. Этим он жил, об этом писал в своих книгах «Возвращение», «Клянусь землей и солнцем», «Молчание колокола» и других и пожелал быть на родной земле захороненным.

Воистину «звездам числа нет» (М.Ломоносов), но есть число страниц, кончаю.

ЛИТЕРАТУРА

  [1]. Аспиз Е.М. Куприн в Балаклаве // «Крым», 1959, № 25, С.135.

  [2]. Венюкова С.В. Потерянный рай. Севастополь, 1997.

  [3]. «Мне только память о тебе – наследство», выпуск 5 данной серии. СПб., 2001.

  [4]. Севастополь времен Великой отечественной — в стихах, выпуск данной серии, подготавливается к публикации.

  [5]. «Крымская война сквозь призму поэзии», часть 2: Строки благодарных потомков, выпуск 4 данной серии. СПб., 2001.

  [6]. «Солнцем позолоченное детство», выпуск 1 данной серии. СПб., 1999.

  [7]. «Октябрь», 1995, №6 , С.20.