огда у композитора спрашивают, что Вы хотели сказать своей музыкой (я имею ввиду музыку инструментальную, не имеющую программы), он, как правило, отвечает: «В ней все сказано». Даже самым талантливым музыковедам нелегко найти слова, адекватные смыслу и эмоциям музыкального творения, особенно если они стоят перед аудиторией, где профессиональные термины не могут быть использованы. Я же хочу выразить словами музыку произведения прикладного искусства, Музыку Хохломы. Я не слышу, я вижу эту музыку, она воздействует на меня как музыка (поверьте мне, слушателю Филармонии с полувековым стажем, я знаю что это такое – непосредственное воздействие серьезной музыки на разум и чувства, минующий попытки что-то «представить»; это и есть, по-моему, истинное понимание, соприкосновение, вхождение в мир музыки, отчего она и делает, как сказал когда-то Р.Роллан, «душу сильной, спокойной и радостной»). О чем говорит настоящая музыка? О жизни в разных ее проявлениях, как радостных, так и трагических, даже уродливых (и тогда музыка, гениальная музыка, будет отнюдь не мелодичной и красивой). «Героем» может быть один человек («большой» или «маленький»), а может и целый народ, целое поколение. Как говорит? Звуками, точнее, - почти бесконечным разнообразием ограниченного числа звуков, организованных определенными законами, пространственно-временными границами. Звуки различаются высотой и тембром («красками»), длительностью (формой «мазка»), громкостью (интенсивностью), а главное, динамикой, непрерывным движением, - поступательным в сочетании со стремлением к замкнутости, с возможностью возврата, кружения. Вся суть ее в прерывной непрерывности.

Все эти черты, присущие музыке, я увидела в том единственном, но прекрасном произведении искусства Хохломы, которое поселилось недавно в моем доме. Не скрою, «озарению» способствовали особые обстоятельства: личность Дарителя и обостренно-напряженное состояние души в те дни моей жизни (но ведь многие известные научные и художественные открытия тоже возникали при особых обстоятельствах). Я понимаю насколько дерзка возникшая во мне потребность выразить словами увиденное мною, тем более, что о Хохломе я не прочитала ни одной серьезной книги. Но я буду пытаться сделать не Пояснение к экспонату, а его «видение-слышание».

На коленях у меня лежит крышка от чаши… Черный лак, густое, темное золото, какой-то особый, как бы подернутый дымкой тон красного. Три землянички, две землянички, между ними – золотые трехлапчатые листочки. Вглядываюсь в первую «Тройку». Одна ягодка на длинном черенке устремлена вперед, она – лидер, она повела «голос», две другие ее сопровождают, усиливают и берегут. Им в помощь уже не один черенок дан, но целый веерок, обнимающий их, расчищающий путь... Веду глазами влево, куда мой «лидер» устремлен. И что ж? Впереди, друг за другом – еще пара ягод. Значит, они - лидеры? Да, отчасти, но скорее, они запевалы, «разведчики», прокладывающие путь, а центром является мой «лидер», он держит всю композицию. Проверяю мысль. Окидываю взглядом всю пятерку. Поступательное движение поддерживает и золотой завиток перед первой, малой ягодой, и лист, рванувшийся вперед на длинном черенке. Но вот другой лист. Как своенравно изогнулся он вспять, устремившись к моему «лидеру», как заботливо-нежно наклонился над ним, защищая, любуясь и призывая нас к тому же. И «подголоски» от черенков и ягод-сопроводителей, окружая его, вторят ему.

Идем по кругу дальше. Четыре ягоды; листок, «вперед смотрящий», намеренно приглушен, скромен. Еще две ягоды, и мощное «звучанье» двух листов, один из коих, обернувшись, встречает «скромный» лист и осеняет пару ягод. И подголоски-завитки разной длительности и экспрессии. А следующий ход привел к началу… Кто первый в этом бесконечном Rondo с причудливой мелодиею линий, меняющем тональность от освещенья солнцем и от часа суток?

Круг завершен, но мы прочли еще так мало (впервые поняла, что значит «читать ноты»). На каждом листке – тончайшие прожилки. Какое они дают движенье, устремленье: вперед и в сторону, опять вперед; они одни какой-то четкий исполняют танец (а завитки вокруг – другого тона, другого «тембра»). На ягодах, на всех, штрихи в три ряда. Казалось бы – вот тут однообразье, но нет! Их толщина, их высота, и кривизны различье смотрятся как глиняные таблички с неизвестным, вечным языком или как нотный свиток с непознанной системой знаков, которые однако воздействуют и неизвестностью своей. Когда пошла по ним «гулять» глазами, впервые я услышала орган. Орган и творчество России? Да. У Пушкина ведь он звучал «высоко». Наш гений жизнь отдал в конечном счете за ценности, не знающие сроков, границ и стран различий. Орган и Хохлома – союзники в искусстве «вольном».

Жизнь и смерть… Орган об этом говорить умеет. А как же наша Хохлома? Вот завитки, они – гимн жизни. Но ягоды, несущие штрихи? Вспомним, это - семена. Их созревание на теле ягод несет последним смерть (зато возможность новой жизни!). Ведь и ягоды явились в мир, лишь погубив цветы, им жизнь дающие. Что ж делать, смерть принять придется. Но не кручинься, очи подними и на вершине (у самой черной шишечки, как будто в космос устремленной) увидишь три цветка в прекрасном окруженье листов и горделивых черенков. Они цветут, готовые на гибель, радостно цветут. Их мало, их не сразу и заметишь, но они из тех, кто держит мир, кто движет мир...

Но надо отдохнуть, даже в симфониях скорби финал дает надежду. Присмотрись: по всему пространству как звездочки, как светлые лучи мерцают в темноте прекрасные и скромные бутоны и цветы. Мир вечен, пусть без нас, но кто-то будет счастлив. Люблю тебя.

29 мая 2000, Санкт-Петербург

Уважаемая Ирина Ильинична!

Разрешите выразить Вам благодарность за письмо «Музыка Хохломы. Размышления над чашей» и за теплые слова. По долгу службы мне пришлось прочитать много литературы о хохломском искусстве, но оценки такого характера, такого эмоционального накала, и, конечно же, оценки талантливой, еще не встречалось. Мы очень рады, что Ваше письмо попало к нам. Ведь пока у хохломского промысла есть такие ценители, как Вы, он будет жить и развиваться.

Надеемся, что наш небольшой подарок придется Вам по душе.

Счастья и тепла Вашему дому!

С уважением, Генеральный директор ЗАО «Хохломская Роспись» Коротков Н.В.

23 января 2001

Глубокоуважаемый Генеральный директор предприятия «Хохломская роспись»!

Ваше письмо со столь высоким отзывом о моей «Музыке Хохломы» меня очень взволновало. Спасибо на добром слове. Шкатулка же, присланная мне в дар, вывела меня из равновесия. Сам по себе поступок впечатляет, а у подарка к тому ж такой уровень Таланта и Мастерства, что дух захватывает. Вот почему я не сразу взялась за ответное письмо: надо было собраться с мыслями. Так хочется выразить то, что на душе, но сознаю тщету этой попытки.

Итак, девиз вашего предприятия: «Золотая Хохлома из Семенова – душа России». Попробую разобраться с частями этой философски емкой фразы.

1. «…Хохлома из Семенова – душа России». В общем-то это аксиома, и все же приведу свои аргументы:

   а) Малые (и очень малые) города России, безусловно, гораздо лучше столиц сохранили народные черты (когда-то их хранительницей была деревня, но где она теперь?), к коим относятся чуткость и бескорыстная щедрость. Невозможно, скажем, представить себе, чтобы московский директор так ответил на письмо неизвестной, без Имени и «титулов» дамы.

   б) Если в малых городах России рождаются, живут, творят такие таланты как Ваши мастера, какую же душу имеет народ, от которого они плоть и кровь!

   в) Если эти дарования находят в себе силы с такой самоотдачей творить «в глуши» (с «кочки зрения» столичных), то какое же у них глубокое видение Высокого в простом и Бескрайнего в малом! И это при том, что они своими изящными руками, с которых пылинки надо бы сдувать, ведут домашнее хозяйство и, небось, в садах-огородах трудятся.

   Тонкость линий, их нежность и совершенство в присланном мне даре работы Л.Смирновой покорили меня. Не могу насмотреться. И как естественно сочетается здесь законченность образа, его завершенность с динамикой, с движением, опять-таки с музыкой (чистый голос девушки в венке слышу я).

   В дни, когда я пыталась сформулировать свои мысли, по телевидению прошло интервью В.В.Путина «газетчикам». Вы, конечно, помните, что он сказал о России: «Красивая природа, красивые люди, особенно в провинции, светлые люди» (я при этом представила Ваш коллектив). А Вы обратили внимание как посветлело и его лицо, когда он произнес «светлые люди»? Я поверила, что это искренне сказано. Значит, есть надежда, что душа России будет жить.

2. «Золотая Хохлома из Семенова…» Почему золотая?.. «Ах, лето красное…» – это тоже высокая Хохлома, гимн урожая и зрелости. Немало прекрасных стихов сложено о русском лете, но завершается то оно золотом полей! А далее наступает «очей очарованье»: «лес точно терем расписной» и «роща золотая»… И вроде бы – «природы увяданье», но именно не весной, а «с каждой осенью я оживаю вновь» (Пушкин). И получается, что в русской культуре (поэзии, художестве) осень – не «унылая», но главная «пора». И вот выразителем этой особенности земли нашей и является «золотая Хохлома». Я думаю, что каждый, кто увозит в «другие народы и государства» Ваши изделия, становится в сообществе с ними чуть мудрее и добрее.

Не знаю, может я высказала давно известное Вам, но я ведь не искусствовед, а кандидат технических наук, душа которого всю жизнь жаждала воспринимать прекрасное, а теперь вот появилась потребность высказаться. Еще раз большое Вам спасибо.

С уважением И.Петрова.

28 марта 2001, Санкт-Петербург