Когда путешественник входит в заколдованный лес,
переплывает озеро, полное чарований, море,
где обитает змей,
за него вся Христова Церковь - от земли до небес…

утешествие на Юго-западный Алтай, где он предстал перед нами не только в своем таежном, но и снежно-ледовом обличии, произошло в 1972 году. Началось оно на берегу огромного Бухтарминского водохранилища, на турбазе “Алтайская бухта”, куда из Усть-Каменогоска несколько раз в день ходили “Ракеты”. Это был поход по путевкам, ибо район – пограничный (Китай близко), въезд в него по пропускам. Был август месяц, в группе оказалось 7 человек. Мы, пятидесятилетние, казались турбазовским деятелям стариками, поэтому они решили нас (а заодно и всех) на маршрут не выпускать. Хорошо, что один из них накануне Колю “успокоил”, сказав, что на–днях нас отвезут на остров “рыбку половить и всё такое…”. Коля не обратил внимания, я “усекла”. Нашли членов группы, предприняли энергичные действия, и вот через день автобус везет нас в с. Урыль (примерно 230 км пути). С нами инструктор, там не бывавший (найти инструктора, который согласился бы пойти с нами, была наша проблема). В Урыле автобус ждет предыдущая группа, с опытным инструктором из местных по имени Алтай. Вместе проводим вечер у берега бешено несущейся мутной Бухтармы, он подробно и толково объясняет маршрут (карт нет), я записываю. Наутро выходим. Переправляемся через реку бродом на большом грузовике, идем вверх горным притоком Бухтармы рекой Белой, потом Язевой с водопадами и перекатами. Устраиваем дневку у одноименного таежного озера, вживаемся в суровую природу. Чего-чего, а дров для костра здесь в избытке – много бурелома. В сумерках поваленные деревья, их вывороченные корни и голые ветви превращаются в сказочных чудовищ: леших, динозавров, змей, драконов.

Наконец выходим к Катуни в ее верховьях (водораздел здесь пологий). Высокогорная широкая долина имеет малый уклон, поэтому Река, не успевшая еще набрать полноводные притоки, течет плавно и неспешно. Берега поросли кустарником и увлажнены, поэтому не идем, а прыгаем с кочки на кочку. Поскольку группа невелика, а женщин всего двое (еще двадцатитрехлетняя Оля из Алма-Аты, непривычная к походам и потому более слабая, чем я), поэтому идем спокойно. Ввечеру находим сухое место для лагеря на бугорке. Слева по ходу – Катунский хребет; замыкает же долину высшая точка Алтая двувершинная Белуха. На следующий день мы почти подходим к ее подножию Говорят, что дней, когда ее можно увидеть, мало. Для нас же Бог разогнал все облака, ее обе вершины сияют на синем небе! (наверное потому, что нас не хотели пускать в поход по причине якобы полученного сообщения о неблагоприятной погоде). И ледники, ползущие бело-серыми языками, хорошо видны. Лагерь разбиваем у тропы, ведущей на перевал (вправо по ходу) и налегке идем к Белухе. Прозрачность воздуха делает ее такой близкой, однако несколько часов пути мало приблизили. Прошли место лагеря альпинистов, поспешно брошенный из-за гибели (в этом году) одного из восходителей, увидели слева высокий, хотя и немноговодный водопад Рассыпной, который значится даже на карте, помещенной в БСЭ. Предлагаю Оле освободить от нас мужчин, чтобы они прибавили в скорости. Проводим в ожидании их часа два. Мужчины возвращаются довольные: ступили на ледник.

Наутро берем вправо, на травянистый водораздельный хребет между Катунью и рекой Белая Берель. Утром был иней, но день теплый. С перевала - чудный вид на Катунский хребет и “уши” Белухи. Спускаемся к реке, устраиваем лагерь и идем налегке к базе гляциологов. Она расположена напротив эффектнейшего Берельского ледника, величественно, “классически”, несущего “рекой” своё тело со склона Белухи (вершин не видно, а на ледник мы смотрим со стороны, как бы вдоль него). На пути же у нас чудный Коккольский водопад! Следующим днем, перейдя вброд Белую Берель (воды немного, течение не очень сильное), одолеваем невысокий перевал и спускаемся к реке Черная Берель, притоку Белой. Она так названа потому, что в отличие от Белой, мутной, вода в ней прозрачная и сверху кажется черной. Но когда подходим к реке, оказывается, что она густосиняя, сапфировая, кое-где с изумрудным отливом (похожа на море у Тарханкута). Переходить ее, плавно текущую, едва до колен доходящую – удовольствие. Отдохнув, поднимаемся на следующий, более высокий перевал. Очень живописно. Здесь уже не трава, а тайга, бурундучки пересекают дорогу. Мы думали, что уже не увидим Белухи, но она и весь Катунский хребет предстали еще величественней, и даже бесснежная часть видна! И по-прежнему - синева небес. А по другую сторону - густая синева внизу. Это Рахмановские озера, последняя цель пути. Наполняют чашу озер радоновые ключи, поэтому в озерах - никакой живности. Ключи используют в лечебных целях – на берегу небольшие корпуса санатория. Здесь Государственная граница совсем недалеко. Располагаемся лагерем на окраине курорта. Свободные от дежурства предоставлены себе. Мы решаем обойти озеро. Жарко, солнечно, народа нет, поэтому идем в купальниках, прихватив для приличия какие-то рубашонки. Проходим около половины пути (одну сторону) и подходим к ручью, в озеро впадающему. Его ширина метра полтора, мне не перепрыгнуть. Он прозрачен, дно близко. Разуваюсь, чтобы идти вброд, через плечо у меня фотоаппарат. Коля, заинтересовавшись чем-то, - в стороне. Я кричу ему, что пошла, он просит подождать. Приходит, смотрит, берет в руки сломанную березку в его рост, опускает в ручей и… она не достает до дна! Вот так-то! Понимаем, что надо возвращаться. Только двинулись обратно, налетел шквал, температура опустилась почти до нуля, пошел не то град, не то снег. Как мы ни торопились, к лагерю подошли окоченевшими. С трудом забрались в мешки в палатке. Спасибо дежурным, они принесли нам туда кружку горячего чая. В городе подобное могло кончиться болезнью, здесь обошлось без последствий.

На следующий день на попутной машине, возящей продукты в санаторий, отправились в Урыль. Ехали дорогой вдоль Берели взаперти (периодически устраивались остановки для проветривания). Вылезали, чтобы осмотреться, но из-за густого, клубящегося тумана почти ничего не было видно, так что эта часть пути не показалась нам, а жаль – с юга был большой хребет со звучным именем Тарбагатай. Проезжали большое селение с запомнившимся названием Катон-карагай.

А потом была дневка в уже знакомом лагере вблизи Урыля. Ходили на ближайшую вершинку, с которой видно было село, поля с убранным урожаем, кладбище с глиняными мавзолеями, река, синусоподобный контур темнозеленого горного хребта с юга, уже тронутого осенними красками. Да и рядом, у ног, осиновый и березовый стланик покраснел, порыжел. И был еще огромный костер ночью на берегу (мужчины натаскали бревен, выброшенных рекой, соорудили вигвам, который и подожгли). Шум реки, в темноте белеющей, глухо вздыхающей, перекатывающей огромные камни, трехметровый конус огня с извивающимися при порывах ветра оранжевыми языками, пляшущие в фантастической причуде тени, и почти голые мужчины, исполняющие танец шамана в краю, сохранившем традиции язычества, воспринималось как нечто запредельное. Мы прощались и знали, что это прощание навсегда.