Путешественник всегда немного астролог и звездочет.
Голова его запрокинута ввысь, тело его во мгле.

есной 1982 года ташкентские коллеги мужа, специалисты в области физической электроники, устроили на турбазе “Чимган” к северу от Ташкента семинар по рассеянию ионов. Меня интересовали методы физэлектроники для анализа магнитного состояния веществ, поскольку работала в области полупроводниковых материалов (ферритов), поэтому тоже туда поехала. А поскольку мое начальство это не интересовало, поехала за свой счет. И вот мы оказались у подножия горы Большой Чимган (почти 3300 м), коей оканчивается с запада Чаткальский хребет – один из хребтов системы Тянь-Шаня. Четыре дня дали возможность полюбоваться его заснеженной вершиной, походить по боковым ущельям, подняться на склоны с цветущими тюльпанами и пионами, послушать соловьев и кукушек и даже совершить однодневное “кругосветное” путешествие, достойное того, чтобы о нем рассказать. Выйдя с турбазы и пройдя по дороге к северу, мы свернули в проселок, перешедший потом в тропу, и направились к седловине на северо-западном склоне Большого Чимгана. Поднявшись, увидели перед собой вдали внизу горную страну со снегами Большого и Малого Чимганов и целой сетью долин и ущелий. Пошли вниз по крутой тропе, которая привела к ручью, а далее к уступу, куда этот ручей водопадом устремляется. Пришлось искать тропу в обход. Идем по ней в зарослях уже вблизи низовьев водопада как по каменным ступеням. Муж впереди легко их преодолевает, мне сложнее, отстаю. Вот делаю очередной шаг с камня высотой с полметра на землю, уже центр тяжести перенесла и вдруг, глянув на место, где сейчас должна очутиться моя нога, вижу на нем длинную змейку с поднятой головкой. Вот тут и убедилась, что опасность делает чудеса: непонятно как я придаю своему телу импульс и приземляюсь впереди змеи. Оглядываюсь – ее уже нет. Есть сознание серьезной опасности, к счастью, миновавшей… Ну а далее тропа привела нас к “морю” – большому Чарвакскому водохранилищу, где вода уже успела нагреться до 20 градусов (искупались) и вдоль берега которой по асфальтированному шоссе тогда каждый час ходили “Икарусы” в расположенный невдалеке городок Бричмулла. На нем и вернулись.

Чимган вдохновил на дальнейшее ознакомление с Чаткалом. Разговорились с ташкентскими друзьями. Оказывается, один из них – доцент Д. Бунозаров – родом из пос. Ала-Бука, на южных склонах Чаткала недалеко от Намангана, два брата там живут. И вот в июле с помощью М. Нормурадова (ныне ректора Каршинского технического университета), встречавшего нас в Ленинабаде на своей машине, мы – в Ала-Буке. Красивый поселок в предгорьях у небольшой чистой речки населен узбеками, занимающимися сельским хозяйством, но относится к Киргизии (последние освоили высокогорные пастбища). Ночь прошла на какой-то базе отдыха начальства, где был устроен по поводу нашего приезда долгий прием с обильным застольем. Часа четыре на отдых (заснуть в духоте и непривычной обстановке не удалось), и вот мы на двух машинах едем к озеру Сары-Челек, что на том же склоне хребта, но еще восточнее. Режим заповедника там строгий, так что нас даже с путевками сегодня к озеру не хотят пускать (ежедневный автобус с туристами уже ушел). Потом договариваются о пропуске нас, и одна машина с пятью пассажирами идет вверх. Остальные остаются у ворот заповедника отдыхать. Спать хочется, попутчики отвлекают, так что с трудом замечаю красоты: огромные деревья грецкого ореха, площадку с маленькими озерками. Вот, наконец, большое озеро, уходящее, к далеким горам, ели по берегам стрелообразные. Воспринимаешь, однако, всё как не свое, скорее, равнодушно, чем восторженно (то ли дело когда сам “открываешь”). Через час отправляемся в обратный путь. И тут налетает гроза с ливнем, дорога превращается в бешено мчащийся ручей (мы на самом крутом ее отрезке). Хорошо, что у нас “Виллис” (джип) с хорошими тормозами, - съехали… А за воротами заповедника, где дождя вовсе не было, нас ждал приготовленный оставшимися плов и еще всякие яства.

Несколько дней повели мы в окрестностях Ала-Буки, убедились в разнообразии ущелий. Вот маленькое, все в ручьях урочище Кирхана, где произрастают лекарственные травы, а вот вполне солидное, с горами более трех километров главное ущелье, где из высокого озера берет начало Ала-Бука, в среднем течении очаровавшая нас зарослями разноцветной дикой алычи у ее бережков.

Все это “присказка” - нас манит северный склон Чаткальского хребта и Чаткальская долина. Помог случай: автобус из Ала-буки повез туда партию рабочих, строящих какое-то ирригационное сооружение. Путь, вроде, не так уж и длинен (километров 100), но долог. Местами, где дорога идет в желтом каньоне с остатками какой-то крепости, живописно. До пос. Ак-Терек она оживлена, есть автобусное сообщение, далее – пустынно, невозделанно. Делаем остановки: у ручьев (машину поить надо, сами тоже пьем, умываемся - жарко), на перевале Чапчама (2800 м) и лишь к вечеру добираемся до нужного нам притока реки Чаткал, невидно текущего в широкой долине. От милого нам Чимгана по прямой здесь километров 150. У рабочих здесь – фургон, нам предлагают заночевать в автобусе, но мы гордо ставим палатку. Темнеет, ужинаем при костре, ветер усиливается, пламя трепещет. Идем спать. Вдруг порыв ветра сминает палатку, оттаскивает ее от страхующих камней, валит. Пробуем восстановить - через десять минут всё повторяется. Пришлось перебраться в автобус, где мы проводим и следующую ночь, потратив день на ознакомление с ближайшим ущельем (выше оно вполне горное, с деревьями, живописное).

И вот мы прощаемся с гостеприимными рабочими и отправляемся по предгорьям на восток. Наша цель – горное озеро Афлатун (почти напротив Сары-Челека, но между ними горы до 4500 м). Путь несложен, здесь отроги безлесны и используются животноводами, в основном, коневодами. Вот уж где насмотрелись на табуны лошадей: то молодые жеребцы, то “мамы” с малыми жеребятками. В одном из становищ Колю пригласили на кумыс (меня будто и нет), в другом, напротив, встретили бригаду веселых женщин, занимающихся изготовлением войлочных ковров , сфотографировали их на память). Наконец подошли к большой реке Афлатун (встретившийся конный киргиз перевез нас на тот берег). Вблизи нашли хорошее место и стали лагерем. Ветрено, но палатка стоит, ночью звезды на нас смотрят. Наутро пошли вверх по ущелью, которое оказалось очень представительным. Все там было: голые травяные склоны по мере движения вверх все обильнее “украшались” могучими елями, выше их сменил нарядный арчевник. Два крохотных озерка предлагали нам свою прохладу, далее тонкоструйные водопады с боковых крутых склонов со снежниками задерживали нас. На этом отрезке нас обогнало семейство киргизов (молодая семейная пара, мальчик и младенец) на трех лошадях с собакой и черным козлом). Далее скалы стали еще вертикальнее, суровее и неприступнее, и вот уже почти никакой растительности нет, прохладно. И тут мы увидели на взгорке у тропы “наше” семейство. Подойдя, поняли, что “остались от козлика рожки да ножки” (их с удовольствием грыз пес). Уже дымился костер, казан большой над ним водружался. Разговорились. Оказалось, что это святое место. Здесь в пещере на отвесной скале на другом берегу, по преданию, жил чудесный охотник. Не помню, что именно он сделал, но существует обычай: приходить и делать жертвоприношения ввиду его пещеры. Нам рукой показывают ту пещеру. Задираем головы, в узком ущелье мрак, туман какой-то, но все же видим высоко на отвесе темное отверстие (не ясно как туда можно проникнуть). Нас приглашают разделить трапезу, но мясо еще не готово. Поэтому решаем оставить у них рюкзаки и налегке пойти к озеру. Минут через тридцать были там. Оно мелкое, кругом безжизненная морена, вправо во мгле проглядывается путь на перевал Афлатун, выводящий в район Сары-Челека. Возвращаемся как раз во-время, едим бульон, вареное мясо (хозяева с удовольствием занимаются кишками). Для них это не просто ритуал, но и редкая возможность наесться мясом. Расплатившись за гостеприимство рассказами о себе и Ленинграде, пускаемся в обратный путь и при выходе ущелья в долину находим для ночлега уютный уголок. Ветрено, но палатка, усиленно камнями придавленная, стоит.

Наутро спускаемся в долину, к дороге и идем по ней вниз, к “столице” долины городку Янгибазар (Новгороду, по-нашему). Справа – Пскемский безлесный хребет, предгорья Чаткала слева, река недалеко, но скрыта от глаз, дорога по долине проселочная, ровная, травы вкусно пахнут. Время от времени малые речушки пересекаем, можно попить, умыться, солнце, еще не жаркое, греет спину. Казалось, иди и радуйся. Однако путь неприятен, так как прямо в лицо с удивительным постоянством дует сильный холодный ветер. Размышляем, что это связано с широтным расположением долины, открытой к западу, в сторону пустынь, так что здесь ежедневно происходят мощные перемещения воздушных масс, то нагреваемых, то охлаждаемых; долина служит как бы печной трубой. Поэтому и климат здесь северный.

Свернули к “нашим” рабочим и заночевали у них, а в Янгибазар пришли утром. К сожалению, там не оказалось ни самолетов, ни автобусов. Стали ждать оказию. В обед Коля пошел в шашлычную, принес рубленный шашлык сомнительного качества, но что делать. Стала есть. Вдруг дикая боль в губе пронзила меня: оказалось, я укусила осу, сидящую на шашлыке, и она ответила тем же! К боли присоединился отек, быстро набирающий силу. Но что поделаешь… Лишь в 17 часов с помощью местной милиции мы на грузовике с двумя десятками киргизок и несколькими мужчинами двинулись в путь. Машина шла ходко, женщины были жизнерадостны и по-своему интересны. Оказалось, что в здешних краях сельское хозяйство скудное, мужчины работают в животноводстве, для женщин мало работы (нет ни плантаций, ни садов), так они работают… в расположенных на пути угольных копях шахтерами. Трудность работы их, неизбалованных, не смущает, а вот то, что они – кормильцы семьи, получающие регулярно деньги, приносит чувство удовлетворения. Ехали споро, останавливаясь лишь для заправки водой и молитвы правоверных мусульман (в определенное время, кажется, в 18 часов, те постучали водителю, выскочили из остановившейся машины, развязали свои платки-кушаки халатов, стали на них на колени, отбили сколько-то поклонов, успокоились, умирились). К Ала-Буке подъезжали при необыкновенном закате: всё небо было густо желтое, багровое солнце как бы впивалось в эту желтую мглу (видимо, пока мы мерзли в Чаткале, здесь стояла жара).

Через день приехали “наши” ташкентцы и их гости. Был прощальный пир с местным известным певцом (интересно, хотя и однообразно: голос гортанно-надсадный, мало возможностей варьирования выразительных средств). А на утро вся машинная кавалькада северным краем Ферганской долины двинулась в Ташкент. Сколько засеянных, взошедших, а затем не политых и засохших полей хлопчатника, сколько труда (почти дарового) встретилось на пути, а ведь кто-то эти поля изобразит в своем докладе, как давшие урожай; очередные Чичиковские мертвые души! Вот дорога пошла на перевал в Кураминском хребте (ответвлении на юг от Чаткальского), становится свежо, зелено. Мы еще не знаем, что через год те же гостеприимные ташкентцы привезут нас сюда, в урочище Айрысай на очередной семинар, и я вдоволь налюбуюсь цветением маков и эремурусов и долго буду потом пытаться запечатлеть их на картоне. Тогда же мы подробно ознакомимся с городом Ангреном, и съездим в еще один Янгиабад, на сей раз узбекский, - чистенький, цивилизованный, некогда процветавший от добычи в шахтах полиметаллических руд, к тому времени истощившихся. А по пути к нему, в вертикальных выходах известняка у дороги нам предстанут большие (с мужскую кисть руки, сложенную “лодочкой”, раковины древнейших моллюсков. Миллионы лет назад обитавшие в здешнем море, строили они себе прочные, толстостенные дома (видимо, тогда кальция в воде хватало; это нынешним бедным раковинам Кайраккумского водохранилища, которое мы проезжали по пути из Ленинабада в Ала-Буку, ну совсем не из чего строить жилища, их раковины тоненькие и ломкие), не подозревая, что возводят памятники себе и своей эпохе, своей “Культуре”. Человеку бы так!

И был еще один привет с гор Чаткала: зимой младший Бунозаров, Мумин, живший в Ала-Буке по-соседству, прислал в подарок шкуру лисы, им на охоте добытой, из которой в конце концов был сделан воротник. А из головки я сделала настенное украшение, которое и сегодня приветствовало меня.

…В последний раз мы увидели краешек Чаткальского хребта и Большой Чимган в мае 1990 года, когда, будучи в Ташкенте, посетили курортное местечко Хумсан вблизи западной окраины Чокракского водохранилища. По случаю весны снега на горах было много. Вот такими, во всей красе, они и запомнились.