Путешественник в блаженстве неведения своего,
почти как Адам в раю…

ысокий Алай неотделим от нас от Ферганы. Как нам было уютно в квартире Мельниковых, наших ровесников (моя “сослуживица”, как раньше говорили, Светлана Абаренкова, родившаяся и прожившая до окончания школы в Фергане, дала мне рекомендательное письмо к своей однокласснице и подруге. Так мы у Мельниковых и оказались). Тихая, спокойная бирюзовая русская Фергана (напоминающая старый Симферополь) с широкими прямыми улицами. О ее восточном местонахождении говорят не только жители-узбеки (хотя русских много), но и могучие платаны на улицах, и арыки, журчащие у тротуаров и как бы зовущие за собой. В Фергане – лучший базар: всё в изобилии и в то же время компактно, обозримо и понятно, расположено в тени под крышей. Из Ферганы мы совершили три похода, каждый раз посещая оазис Шахимардан к югу от города (были там еще весной на семинаре). Здесь мы начали серьезное знакомство с горной системой Алая, здесь “пропели” свою “лебединую песню”, и завершили хождение по большим горам тут же.

Путем А.П.Федченко к Заалайскому хребту.

Конечной целью этого маршрута был пос. Дараут-Курган, расположенный в высокой (до 3000 м) Алайской долине, замкнутой мощными хребтами, один из которых – Высокий Алай – имеет выход в Ферганскую долину, и потому был известен нашим русским географам и топографам, а вот второй, южный, был открыт А.П.Федченко лишь в 1868 году. И хотя по прямой от Ферганской до Алайской долины не многим более ста км, в первой, как потом выяснилось, о второй почти никто и не слыхивал. А вот нам захотелось пройтись путем Федченко. В 70-х у нас еще было мало опыта, поэтому требовался толчок. В 1975 году случай представился: Колин сотрудник, альпинист К.Коротков сказал, что летом отправляется в альплагерь Дугоба вблизи пос. Шахимардан. О последнем мы уже знали как о интересном месте, вблизи которого есть озеро. Костя сказал, что мы сможем воспользоваться их гостеприимством.

1975 год, июль. Самолет за 6 часов и 62 рубля за билет доставил нас в Фергану. Неля и Эдик Мельниковы встречали нас. Первый выход в город, который сразу стал своим. Следующие два дня – знакомство с узбекскими старыми городами: Маргиланом и Кокандом (в обоих очень жарко, зелени почти нет). Автобусы ходят хорошо, дороги прекрасные, вокруг – хлопковые поля, горы чуть видны вдали. И вот мы в Шахимардане, первый подъем по плотине из светлых кристаллических известняков к озеру (даже на моторной лодке переплыли его), первый вид тех снеговых гор, куда лежит наш путь. Но к ним мы пойдем через несколько дней, а пока отыскиваем на реке Дугобе, выше Шахимардана лагерь альпинистов-политехников. Долина поражает высотой гор, с непривычки идти трудно: от большого селения Иордан, где кончается шоссе, и где мы разбили первый лагерь, шли более пяти часов.

Альпинисты (среди них известные) встречают хорошо, ставим палатку рядом, знакомимся. Самым значительным радиальным походом оказалась вылазка к леднику Акташ. Не слишком крутой подъем вывел нас к морене, темным острым камням в бесконечном количестве “набросанным”. Дошли до ледникового цирка. Впереди блестит пик Акташ (почти 5000 м). Вышли мы натощак, пора бы поесть, но что-то тошнота мучает. Выпили апельсинового сока, организм его не принял, голова разболелась, слабость. Повернули назад, потащив за собой в долину вдруг набежавшие тучи. Вскоре и на месте лагеря пошел дождь, мы дремали. Утром дождь не прекратился, стало холодать. Дежурные альпинисты любезно приносят нам в палатку кашу, чай, потом – обед. После него вышли на “прогулку” вокруг лагеря. Обратили внимание, что ночующая поблизости отара овец рано вернулась с ближайших гор, где они самостоятельно искали себе корм, так что собака, “страж порядка”, некоторое время продержала их на склоне, не разрешая войти в загон. Вскоре пошел снег, он валил несколько часов крупными хлопьями, так что лагерь оказался им заваленным (хотя мы совсем не так высоко). Видимо, вчера резко стало падать давление, вот у нас и проявилась “горная болезнь”. Жалостливо жмутся друг к другу бараны, снег на их спинах долго не тает: значит тепло их тел шуба не пропускает. А нам холодно, хотя надели на себя все, что было.

Зато утро было чудное: синее небо, свежая белизна гор, которые вчера еще были серовато-бурыми. Решили идти в “самостоятельное плавание”. Прощаемся, идем на перевал Гандакуш в боковом отроге, он хорошо виден влево от лагеря. Прекрасную, косо траверсирующую тропу преодолеваем легко. Спуск с перевала длинным серпентином привел в долину реки Гандакуш, где мы и заночевали. Дров много, зелень есть. По пути любовались прекрасной водой, полянками с арчей (можжевельником). А на следующий день пришли к реке Шаит, питающей Шахимарданское озеро (Курбанкуль), по ней нам предстоит идти вверх, чтобы ледник увидеть. А пока становимся лагерем, устраиваем отдых и даже головомойку (дров много, так что греем воду в котелке). Коля идет на разведку вниз по Шаиту. Убеждаемся, что находимся вблизи озера.

Наутро идем вверх по прекрасным местам: у зеленоватовой воды – рощицы берез, выше – арча. К вечеру уже заметно приблизились к снежным вершинам. Почти на границе леса, между большими арчевыми деревьями вблизи реки, здесь довольно спокойной, поставили палатку. Вскоре обнаруживаем, что места эти весьма обитаемы: нас стали посещать (стараясь не наступить на палатку) коровы и лошади: трава здесь хорошая, не то что на сухих склонах, где овец пасут. К вечеру на той стороне реки показались какие-то громадные быки, против которых коровы казались козами. Они вошли в реку, подставляя бока струям, глядя на нас мирно, хотя их огромные рога (сантиметров по 80, не меньше) выглядели устрашающе. Вскоре и чабаны нас навестили. От них мы узнали, что видим перед собой стриженых яков особой крупной породы. Когда на следующий день мы пошли к леднику, то нашли их там, а когда возвращались, то и они пошли, так что шествовали “дружной командой”: мы, яки-папы и яки-мамы с трогательными детишками, балующимися и резвящимися. Иногда, конечно, было не очень уютно от сознания, что огромные рога почти упираются тебе в спину, но вида не подавали.

Нам надо преодолеть перевал Шиббе в боковом, но водораздельном хребте, откуда прямой путь к перевалу Тенгизбай, что в основном хребте, именуемом Высокий Алай. Беда в том, что нет карты, идем по книжке с описанием, но где перевал – не знаем. Полное неведение. Чабанам перевал не нужен, они тоже не знают, к тому же плохо говорят по-русски. На административной карте по реке Исфарамсай, с Тенгизбая текущей, значится дорога и на ней населенный пункт Шиббе. К нему мы стремимся еще и для пополнения запасов продовольствия: его почти нет. Полдня шли, через боковые отроги на восток, ища тропу к перевалу. В одном месте наткнулись на следы многих кед, но потом потеряли их. Киргизы на летовке на наш вопрос “Шиббе?” указали нам вперед-вверх (нам представлялось это направление правильным). Шли долго, вышли на голый щебень, но потом “тропа” кончилась. Стали на ночлег под скалой у снежника. Видели невдалеке следы козла на снегу. Закат окрасил все нежножелтым, стало холодно. Тишина космическая. Забрались в палатку и спали на удивление хорошо. Утром вернулись на вчерашнюю “дорогу”, продолжили путь на восток. Во второй половине дня, выйдя на склон очередного ущелья, увидели перед собой почти вертикальную сланцевую темнобурую осыпь и на ней, в лучах уже низкого солнца, следы многих ног. Эврика! Забыв об усталости и желании остановиться на поздний обед, ринулись на ее “штурм”. Плитки скользят, идем по принципу: два шага вверх, шаг вниз; не будь следов, ни за что не пошли бы сюда. Но все-таки поднимаемся! И вот уже перед нами - седло с камнями и снегом. Дело к вечеру, решаем здесь ночевать. Высота близка к 4000 м. Тихо, только орел, низко покружив над нами, нарушил тишину клекотом и взмахами своих крыльев. Находим сравнительно ровное место, ставим палатку, прямо на ковер из эдельвейсов (они здесь мелкие и низкорослые в сравнении с тяньшанскими), берем снег для чая. Коля идет к замеченному туру. Там записка; действительно, в обратном направлении вчера прошла тут большая группа. Повезло нам! Сварили куриный суп из пакета и забрались в палатку, тем более, что снегопад начался. Боялись, что он занесет следы группы, а спуск не очевиден.

Ночь проходит спокойно, хотя морозно. Утром вышли в путь, самочувствие неважное, из-за этого на крутых камнях я упала, содрала кожу на бедре, синяк получила, но идти можно. Шли долго, встретились следы бродяги-яка (потом мы видели его, хвост удивительно пышный) и лишь потом овечьи тропы. Спуск занял целый день, поставили вновь палатку у чистой речки, вокруг зелень, цветы; сварили манную кашу (последнюю). Лишь на следующий день показалась широкая долина с дорогой (на другом от нас берегу). А вот и слияние “нашей” Шиббе с Имфарамсаем и кишлак. Увы, он оказался пустым. Даже казаны брошены, будто выселялись люди (бедные люди) наспех. Вот вам и магазин, идеалисты городские! Пошли вверх. Через несколько километров, переправившись вброд через разлив следующего притока, оказались на дороге, а вскоре увидели двухэтажный дом. Это была чайхана. Увы, по здешним правилам, здесь можно получить кров и чай. Только. Попросили чай. Рядом были местные, разговорились, пожаловались на отсутствие магазина, добрые души отдали нам свои остатки: несколько кусочков сахару и лепешки, а нам пути до Алайской долины, где есть магазин и где ждет нас посылка с едой, дня четыре.

Три дня шли вверх по Исфарамсаю. Древняя река течет в глубоком каньоне, теснины уступали место широким лужайкам с травой. У одной из полян, где некогда был кишлак Лянгар, дорога кончилась, далее конские следы были нашими путеводителями. А затем кончились и деревья, так что появилась проблема дров, чтобы чай сделать. На третий день Бог послал нам одинокую “избушку”, около которой увидели кур. Напросились в гости, попросили продать десяток яиц. Хозяева угостили нас еще и лепешкой с кислым молоком. Большое подспорье! На четвертый день оказались мы на широкой почти плоской террасе, где тихо течет речушка в травяных берегах, впереди - невысокие горы. Мы – у перевала Тенгизбай. Скорее туда! Ведь именно с него сто пять лет назад А.П.Федченко впервые увидел другой, более мощный хребет, Заалайский, в котором высится семитысячник, называемый ныне Пик Ленина (никто в Ферганском крае не мог толком ему сказать, что там, за Алаем. Бай Тенгиз охранял свои земли и не пропускал караваны). Серебряная полоса высоких снегов, уходящая как в бесконечность на запад и восток, открылась перед нами. Впереди глубокое ущелье, но спуск просматривается. Налюбовавшись, идем вниз. Не желая приходить в “цивилизацию” на ночь глядя, ночуем в гроте, в котором останавливаются чабаны. Пахнет овечьим навозом, но этот запах уже как родной. Уже собирались спать, как сверху послышались голоса. Это молодые парни, с которыми мы познакомились в летовке Лянгар, шли домой в Дараут-Курган. Они подарили нам пол-лепешки, что было очень кстати: у нас была щепотка чая и чуть топленого масла, так что утром мы даже позавтракали.

И вот мы в обширной, широкой и бесконечной Алайской долине, посредине течет розово-бурая река Кызылсу (“красная вода”). Дараут-курган - столица этого края. Здесь мы получаем посылки (30 банок консервов – мы думали, что придем сюда быстро и потом пойдем на запад), устраиваемся в отдельной комнате в гостинице (с черным от грязи бельем), идем в столовую, покупаем газеты. Решаем возвращаться на самолете, которые отсюда летают в центр области – в Ош. Совершаем прогулки по долине. Она безлесна, только в Дарауте – тополя, да у воды – кустарник. Загадочно эффекты красно-бурые холмы на восточной окраине – точь в точь египетские пирамиды. А на западной, на взгорке – кладбище: надгробия как дворцы. Заалайский хребет хорошо виден на рассвете – первым желтеет, однажды показался розовым на закате, обычно же днем то пыль, то тучи закрывают его. Суровый климат здесь. Ветры даже летом, зимой, говорят, много снега. Посещаем подножие пика Ленина (километров 30 к востоку), где попадаем на праздник “козлодрания” (джигиты соревнуются). Пик видели лишь в створе ущелья, но все равно - грандиозно. В поселке прожили мы неделю, отдохнули. Народ к нам был очень приветлив. Наконец на небольшом самолетике отправились в Ош. Город раскаленный, но все же, взяв билеты на автобус в Фергану, сходили к основной достопримечательности: голой горе Сулейманташ, здешней святыне.

В Алайскую долину через перевал Караказык

1984 год, 2 августа. Снова Фергана, гостеприимный дом Мельниковых: самый благоустроенный район и в то же время рядом – поля, канал, куда мы выходим гулять вечерком, когда не так жарко. Уже 4-го на такси, заказанном Нелей, выезжаем в Иордан. Здесь начинается пешая часть, длинная и “высокая”. Первая часть пути - по широтно тянущейся долине реки Аксу (“белая вода”). День тяжко шли по ней (жарко, рюкзаки полные, да еще несем дыню и арбуз). Второй ночлег устроили на боковой реке Гаджир (“бешенный”), действительно бешено несущейся в Аксу с гор. Нашли местечко для палатки в густой и приятной зелени (березки и арча), но шум реки слишком силен. А потом снова вверх по Аксу. Но уже бахчевые съедены, встаем пораньше, так что идти легче. Не торопимся, в день проходим км 12-15, но ведь высоту набираем! Наконец сворачиваем в долину южного притока Аксу Арчабаши. Действительно, по берегу и склонам – прекрасные арчевые рощи. На поляне (на том берегу) видим живописное стадо яков, они меньше “шаитских” и покрыты шерстью: рыжей, черной, белой. Очень красиво смотрятся в сочетании с зеленью. Поскольку мы идем вверх круто, арчевник к вечеру кончается. Обнаружив это, останавливаемся у последних деревьев на ночлег, готовим горячий ужин. А следующий день – хождение по черным камням старой морены, а потом уже и по свежей морене ледника Караказык (серый лёд лишь кое-где просвечивает). Идем мы якобы по дороге, которую бульдозер пытался сделать, но камнепады делают ее непроезжей. Однако она дает уверенность, что мы не сбились, да и серпантины на ней разумные. Высота уже близка к 4000, поэтому, пройдя сотню-другую шагов, останавливаемся, используя отдых для осмотра видов вперед и назад. В один из таких случаев, увидели сзади, в боковом ущелье – красивейший ледник, прикрытый серой мореной. В другой раз наблюдали как с перевала мимо нас прошествовали (самостоятельно) яки: взрослые и дети; все шли чинно, друг за другом. Нас немного напугались, но достоинство соблюли. Мы же старались не делать резких движений, чтобы не нарушить их строй. Так и осталась картина в памяти: ледниковые цирки, камни и яки… К вечеру вышли на прямую, ведущую на седло. Оказалось, что это не самое хорошее время для подъема: солнце нагрело лед, и он стал сбрасывать вниз камни. Один просвистел в метре от Коли. И вот мы перевале. Высота 4300 метров. Холоднющий ветер. Наспех делаем кадры, наспех ставим, приспустившись, палатку. Рядом журчит ручеек, но едва солнце село, журчание прекратилось, а снег только ниже, рядом же только черный лед, прикрытый камнями.

После нелегкой ночи идем вниз. Трава через несколько часов воспринимается как юг, так что ставим лагерь, отдыхаем. На другой день приходим к реке Коксу (“зеленая вода”). Можно идти вниз (она впадает в Кызылсу западнее Дараут-Кургана), но мы хотим посмотреть один из известных ледников - ледник Абрамова. Идем вверх. Неприятный брод через мутный и бурный боковой приток (хорошо, что еще утро). Небезопасный переход по естественному “мосту” через Коксу (огромный камень повис в каньоне в узкой его части). Дойти до ледника в тот день не удалось. Поставили палатку на месте, где останавливаются чабаны, а утром налегке пошли по травянистому с цветами склону вверх. Лишь часа через три увидели мощную, величавую серую ледовую “реку”. В отличие от реки, лед не погружен в берега, а выступает из них. На краю – домики гляциологов.

Вниз путь был легче, но переход по наклонному “камню-мосту” без перил неприятен, с трудов удержала себя от желания стать на четыре “ноги”. Время позволяло спуститься еще ниже, но приток, который мы вчера преодолели на пределе, к вечеру разбушевался. Стали лагерем, а его одолели утром. Ну а далее путь был еще не короток, но приятен: тропа, деревья (березы и арча), крутые, темные от зелени склоны часто прочерчены белыми вертикальными струями водопадов. А вот и поляны с покосами, а вот и дорога к ним и машина, которая привозит нас в уже знакомый Дараут-Курган. А мы в него не предполагали заглядывать, стремясь опять на запад, так что посылка отправлена была в пос. Джекенды к западу от Дараута км 30. Автобус из Дараута, где мы купили две отличные буханки хлеба, сахара, конфет, арахиса и изюма (столица!), отправился туда вечером, причем из разговоров с водителем и пассажирами выяснилось, что теперь почта в другом селении – Карамык. Это конец Алайской долины. Кызылсу здесь виляет к югу, огибая перемычку, за которой она уже называется Сурхоб. Это уже Таджикистан. Так хочется туда – к “своему” Таджикабаду, но в конечном счете нам надо в Фергану (оттуда вылет домой), на длинный переход и последующий перелет нет времени. Жаль.

Благополучно высадились, но почта, естественно, закрыта. Один из жителей пригласил переночевать у него. Располагаемся в парадной большой комнате, на стенах которой – множество круглых квази-жостовских подносов и интересные красно-черные войлочные панно. На кошме – дастархан, хозяин предлагает откушать. Выставляем хлеб (оказалось – ценность: из экономии все сидят на лепешках) и сахар. Разговор с хозяином (жена не приглашена) идет о том, что растет у нас. “Кукуруза растет?” - “Нет”. “Урюк растет?” – “Нет”. “Ай, какой плохой у вас климат!”. Мне становится обидно за Питер. Думаю, что противопоставить? Вспоминаю, что вечером он долго ждал когда в его арычик поступит мутная вода, которую он тут же мотыгой (кетменем) распределил по бороздкам небольшого картофельного поля у дома. Говорю: “Зато у нас картошку поливать не надо, весной посадим, летом окучим, а осенью урожай собираем”. Эффект был сильнее, чем я предполагала. Хозяин побледнел, потом схватился за голову и позвал жену. Велел мне повторить, а потом пояснил: “А у нас если один день шайтан-бригадир не даст воду, всё пропадет, сгорит!”. Вот и решай, где хороший климат. И какая же власть даже у какого-то бригадира над этими бедными людьми в тех краях!

Утром, получив посылку, уезжаем в Дараут. Мечтаем о самолете, ибо к утру у Коли стал нарывать палец (панариций), так что температура поднялась. Увы, самолеты теперь не летают (после нескольких катастроф рейсы отменили). Заалайский хребет показывается нам во всей красе, словно понимая, что прощается навсегда. Решаем идти через Тенгизбай (путь на машине невозможен, ибо со стороны Памирского тракта, с востока, стоит погранзастава – Китай близко). Ставим палатку в ущелье вблизи поселка, Коля идет в Медпункт, где фельдшер вскрывает нарыв. День сидим на месте, на утро – в путь. Видно, судьба захотела, чтобы путь мы проделали этот в обоих направлениях. Интересный путь, и знакомое приятно видеть. Но больно далеко: четыре дня шли.

Машина геологов с их базы на Исфарамсае довезла нас до Кызылкии на границе Ошской и Ферганской областей уже к вечеру. Поймали “частника” и за полночь были в Фергане. Стыдно будить Мельниковых, но что поделаешь. После такого напряженного похода приятно несколько дней побездельничать (впрочем, Коля вынужден был не раз сходить в поликлинику, обслуживали любезно). Хороший подарок сделали мы себе к 106-летию (на двоих). Есть еще порох в пороховницах!

Прощальная “песня” - в урочище Машалян

Еще три года прошло. Конец июля 1987 года, снова мы в Фергане. Добирались через Коканд из Ленинабада, потому что других авиабилетов не было. Неделю бездельничаем в городе, поскольку в горах непогода: дождь со снегом в Шахимардане, селевые сходы, град, да и мы – с гриппом. Ходим по книжным магазинам и на рынок. Поражает обилие фруктов и особенно помидор: не менее сотни продавцов (20-30 коп. за кг). Красиво! 2 августа (три года назад – 4-го) все же отправились знакомой дорогой в Иордан. Это первый поход мой в законно пенсионном возрасте. Мы ставим скромную цель – посетить боковое ущелье на р. Аксу, именуемое Машалян, на котором, говорят, есть озеро, а далее выйти к Дугобе. Замкнуть как бы цепь второго и первого больших походов и попрощаться.

На окраине поселка, обращенного к Аксу, встретил нас молодой не очень трезвый человек в бараньей жилетке на голом (до пояса) теле. Увидав нас, он протянул Коле руку и спросил: “Вы физик?” –“Да”. “В какой области?” – “Электроники”. “Я тоже физик в области электроники, я главный специалист по полупроводниковым пленкам”. Думая, что он просто где-то слышал про такое (например, сопровождал какого-нибудь физика), смеясь, задаю ему несколько вопросов. Отвечает грамотно. Коля подключается, тот называет фамилии питерцев - политехников и физтеховцев, у которых он апробировал свою докторскую, поданную в Политех, в Совет Аброяна. Ничего себе! Коля говорит, что в этом совете он зампредседателя. Оказывается, это сын ректора Ферганского университета, занимается соединениями А3В5. А сейчас “расслабился” у родственников. Он действительно водил на Машалян физиков и нам советует. Говорим, что туда путь и держим. Вот как бывает.

Идем два дня не торопясь. Палатку ставим засветло, так что еще и чтением вслух занимаемся. Ущелье интересно сочетанием арчевника и полян с цветами (каких только нет: мак, герань, лютики). Вдали – остроконечная вершина со снегом, к вечеру ее закрывает туча, и оттуда раздаются раскаты. На полянах пасутся коровы, кони, люди здесь предоставляют им свободу. Вот и конец лесной растительности. У арчевой рощицы вблизи ручья ставим лагерь. Коля идет к ручью умыться, набрать воды. Вдруг два орла направили полет в нашу сторону, сделали круг над палаткой, а потом стали кружить над ним: всё ниже, ниже. Потом улетели. Что их заинтересовало? Вероятно, здесь нередко останавливаются местные на “пикники” с бараниной. Ночью вставали смотреть на звезды. Сколько их тут! Холодно (все ночи – холодные).

Наутро идем по старой морене, считая, что скоро придем к озеру. Видели стадо баранов (без чабана и собак). Ущелье сузилось, снег на склонах, но озера всё нет Оно оказалось в самом конце ущелья, у стены той самой снежной горы, которую еще третьего дня видели, ледниковое, не очень с виду эффектное, но по своему впечатляющее своей суровостью; высота явно более 3000 метров (потом узнали, что и туристов оно называется “Лунное”). Ставим палатку вблизи обнаруженного кострища с обгорелыми головешками. Мы с собой тоже немного дров принесли, так что делаем чай (со сгущенкой и печеньем). Тем временем вершины закрывает туча, и в вышине гром гремит непрерывно. Иногда сыплет из туч крупа, иногда снег белит землю, и ничего вокруг не видно. Решаем спать. Надеваем на себя всё, но мне даже в двух парах шерстяных носков не согреть ноги. А ведь сегодня (6 августа) нам – 112 (на двоих)! Уснули под утро, но спать долго нельзя, пора уходить. Прощай, суровая вершина.

Довольно быстро идем вниз и вблизи границы зелени переходим на правый борт долины. Перевалив боковой отрог (перевал Алтын), попадем в бассейн Дугобы. Прощай, Машалян! Склон истоптан коровами, у которых свои задачи, поэтому, идя по их тропам, на спуске заходим в тупик, но все же спускаемся. Вот и ручей по имени Алтын (золотой). “Золотые” пластинки не то слюды, не то пирита действительно есть в воде. Но прежде чем мы вошли в его тесное (но с хорошей ишачьей тропой) ущелье, долго стоим как бы на смотровой площадке, поражаясь высотой отвесных светло серых скал правого борта долины Дугобы. Пожалуй, такого еще не видывали. Ночуем в месте падения ручья в Дугобу. Это уже “цивилизация”, здесь разбито несколько палаток, но места всем хватает. За день сбросили по высоте около 2 км, так что даже в ушах звенит. Вечером и тут пошел холодный дождь с крупой (вспомнилось похолодание на Дугобе 12-летней давности), так что в палатке на сухом спирте делаем какао. А на утро устремляемся в Шахимардан, к автобусу. Проходим низовья Дугобы. Вот знакомый альплагерь, вот место нашей первой 1975-го года стоянки…

По пути от Иордана встречаем такси. Соображаем, что оно вскоре может пойти назад. Вдруг будет пустое? О радость, оно обгоняет нас у источника, где мы думали отдохнуть. Сговариваемся за 25 руб. (дорого – купейный билет в Москву и обратно), но мы устали. Вместе умываемся, пьем у источника и… поехали! Какая удача нам подвернулась, мы оценили в Шахимардане, запруженном народом (в основном пожилыми женщинами). По улице не проехать, они кидаются на такси, видя в нем пустые места, кричат. Да, встряли бы мы тут! Ну а так – едем. Разговариваем с водителем. Он – турок-месхетинец, потомок тех, кого Сталин выслал после войны из Грузии. Говорит, что он тут родился, а вот отец тоскует по родине. Сказал также, что их (турок) образованность (в сравнении с сельскими узбеками) и сплоченность вызывает подчас раздражение. Мы вспоминали его, когда спустя всего два года полыхнуло в Фергане жуткой провокацией, жертвами которой стали именно турки-месхетинцы, которых резали, насиловали, жгли. Приехавшая в Питер Неля рассказывала, как сотни людей прибежали тогда в аэропорт, ища защиты. Куда-то их вывозили, но родине, Грузии, они были не нужны, поскольку их дома давно заселены другими, часто тоже переселенными по принуждению.

…Назад летели через Ташкент. День в Ташкенте провели трудный (из-за жары), но всё же посетили наш любимый художественный салон в центре и Алайский рынок. В его огромное пекло кинулась как на амбразуру… А потом, как обычно, так приятно вернуться домой! Гряды питерских северных облаков, мягкое солнце – всё приятно. Цветы же Машаляна, мною изображенные, теперь у меня висят над головой. Глянешь, и всё вспоминается. Да жизнь хороша еще и тем, что можно путешествовать!